Пушкин Александр Сергеевич

Ах! Ведает мой добрый гений,
Что предпочел бы я скорей
Бессмертию души моей
Бессмертие своих творений.

Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!

Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел.

Болезнь любви неизлечима!

Брак холостит душу.

Браните мужчин вообще, разбирайте все их пороки, ни один не подумает заступиться. Но дотроньтесь сатирически до прекрасного пола - все женщины восстанут на вас единодушно - они составляют один народ, одну секту.

Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей.

Быть славным - хорошо,
Спокойным - лучше вдвое.

В некотором азиатском народе мужчины каждый день, восстав от сна, благодарят Бога, создавшего их не женщинами.

Вдохновение - это умение приводить себя в рабочее состояние.

Вдохновение есть расположение души к живому приятию впечатлений, следовательно, к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных.

Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии.

Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не cтрашась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.

Вольнее птицы младость.
Кто в силах удержать любовь?
Чредою всем дается радость;
Что было, то не будет вновь.

Вот здесь лежит больной студент;
Его судьба неумолима.
Несите прочь медикамент:
Болезнь любви неизлечима!

Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже!

Все женщины прелестны,
А красоту им придает любовь мужчин.

Где нет любви к искусству, там нет и критики.

Гений и злодейство - две вещи несовместные.

Глаголом жги сердца людей.

Глубокие воды плавно текут, премудрые люди тихо живут.

Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастие есть лучший университет.

Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие.

Да, да, ведь ревности припадки -
Болезнь так точно, как чума,
Как черный сплин, как лихорадка,
Как повреждение ума.

Да, жалок тот, в ком совесть не чиста.

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной ты на казнь осуждена?
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Девица плачет, что роса падет; взойдет солнце, росу высушит.

Действие человека мгновенно и одно; действие книги множественно и повсеместно.

Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой!

Друзья мои, прекрасен наш союз
Он как душа неразделим и вечен -
Неколебим, свободен и беспечен
Сростался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.

Если женщина в печали
Сквозь слез, украдкой, как-нибудь,
Назло привычке и рассудку,
Забудет в зеркало взглянуть, -
То грустно ей уж не на шутку.

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Если и есть в России европеец, то это - наше правительство.

Есть время для любви,
Для мудрости - другое.

Желудок просвещенного человека имеет лучшие качества доброго сердца: чувствительность и благодарность.

Жеманство и напыщенность более оскорбляют, чем простонародность. Откровенные, оригинальные выражения простолюдинов повторяются и в высшем обществе, не оскорбляя слуха, между тем как чопорные обиняки провинциальной вежливости возбудили бы общую улыбку.

Жена и дети, друг, поверь - большое зло:
От них все скверное у нас произошло.

Живая власть для черни ненавистна.
Они любить умеют только мёртвых.

Зависеть от властей, зависеть от народа -
Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать: для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи.

Зависимость жизни семейной делает человека более нравственным.

Зависть - сестра соревнования, следственно из хорошего роду.

Земная жизнь в болезни, в нищете,
В печалях, в старости, в неволе... будет раем
В сравненье с тем, чего за гробом ожидаем!

Злословие даже без доказательств оставляет почти вечные следы.

И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.

И может быть на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной.

И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть.

И сердце вновь горит и любит - оттого,
Что не любить оно не может.

Истинное воображение требует гениального знания.

К беде неопытность ведет.

Конечно, царь: сильна твоя держава,
Ты милостью, раденьем и щедротой
Усыновил сердца своих рабов.
Но знаешь сам: бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истинны глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Ей нравится бесстыдная отвага.

Критики смешивают вдохновение с восторгом.

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей.

Кто раз любил, тот не полюбит вновь.

Льстецы, льстецы! старайтесь сохранить
И в подлости осанку благородства.

Любви все возрасты покорны.

Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.

Любовь одна - веселье жизни хладной,
Любовь одна - мучение сердец:
Она дарит один лишь миг отрадный,
А гореcтям не виден и конец.

Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.

Мечтам и годам нет возврата.

Молодость - величайший чародей.

Москва... Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!

Мы все ленивы и нелюбопытны.

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь!

Мы почитаем всех нулями,
А единицами - себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно.

На свете счастья нет, а лишь покой да воля.

Народ безмолвствует.

Не дай мне Бог сойти с ума -
Уж лучше посох да сума…

Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом.

Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет.

Не ужинать - святой закон,
Кому всего дороже легкий сон.

Недолго женскую любовь
Печалит хладная разлука:
Пройдет любовь, настанет скука,
Красавица полюбит вновь.

Нет ни в чём Вам благодати,
С счастием у вас разлад,
И прекрасны вы некстати,
И умны вы невпопад.

Нет правды на земле, но правды нет и выше.

Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности.
Гордиться славою своих предков не только можно,
но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие.

Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана.

Но я, любя, был глуп и нем.

Ныне христиане стали скупы:
деньгу любят, деньгу прячут, мало богу подают.

О люди! все похожи вы
На прародительницу Еву:
Что вам дано, то не влечет;
Вас непрестанно змий зовет
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай,
А без того вам рай не рай.

О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведет в восторг и умиленье!

О, Сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.

Обманчивей и снов надежды,
Что слава? Шепот ли чтеца?
Гоненье ль низкого невежды?
Иль восхищение глупца?

Обычай - деспот меж людей.

Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, - наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было, мнениями, чувствами, привычками - даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои признания.

Односторонность в писателе доказывает односторонность ума, хотя, может быть, и глубокомысленного.

Он чином от ума избавлен.

Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

Первый несчастный воздыхатель возбуждает чувствительность женщины, прочие или едва замечены или служат лишь... Так, в начале сражения первый раненый производит болезненное впечатление и истощает сострадание наше.

Переводчики - почтовые лошади просвещения.

Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.

Поверьте мне, друзья мои:
Кому судьбою непременной
Девичье сердце суждено,
Тот будет мил назло вселенной;
Сердиться глупо и грешно.

Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!

Поэзия бывает исключительною страстию немногих, родившихся поэтами; она объемлет и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни.

Презирать суд людей нетрудно, презирать суд собственный - невозможно.

Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.

Разберись, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи.

Разве у хорошеньких женщин должен быть характер?

Сердцами сходствуем;
Он - точно я другой:
Я горе с ним делю,
Он - радости со мной.

Сказка - ложь, да в ней намек.

Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа.

Слава - яркая заплата на ветхом рубище певца.

Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.

Слова поэта суть уже его дела.

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво.

Со смехом ужас несовместен.

Совесть - когтистый зверь, скребущий сердце.

Счастливый человек, для жизни ты живешь!

Так точно дьяк, в приказах поседелый,
Спокойно зрит на правых и виновных,
Добру и злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева.

Тонкость не доказывает еще ума. Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки.

Точность и краткость - вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат.

Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман.

Учись, мой сын! Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни.

Учитесь властвовать собою.

Ход часов лишь однозвучный
Раздается близ меня,
Парки бабье лепетанье,
Жизни мышья беготня,
Что тревожишь ты меня?

Чем более мы холодны, расчетливы, осмотрительны, тем менее подвергаемся нападениям насмешки. Эгоизм может быть отвратительным, но он не смешон, ибо отменно благоразумен. Однако есть люди, которые любят себя с такой нежностью, удивляются своему гению с таким восторгом, думают о своем благосостоянии с таким умилением, о своих неудовольствиях с таким состраданием, что в них и эгоизм имеет смешную сторону энтузиазма и чувствительности.

Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей.

Чтение - вот лучшее учение!

Что было, то не будет вновь.

Чувство выздоровления - одно из самых сладостных.

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.

Я конечно, презираю Отечество мое с головы до ног - но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство.

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа.